Диакон Андрей Кураев
ХРАМ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ: ЗА И ПРОТИВ

Осенью 1994 года открылся безотказный способ попасть со своей статьей на полосы столичных газет и журналов. Надо только набрать в душу как можно больше язвительности и излить ее в тексте, направленном против воссоздания Храма Христа Спасителя. Прессе почему-то идея восстановления Храма очень не понравилась, и она бросилась создавать "общественное мнение".
Редкие положительные заметки говорили столь высоким штилем, что он переходил в ультразвук и ухом обычного человека, уже не первую сотню дней живущего в мире "шокотерапии", просто не воспринимался: восстановить, мол, надо потому, что это "символ покаяния" и "национальная святыня". Несомненно более частые статьи обратного толка приводили аргументы гораздо более заниженные, прагматичные, но зато в наши дни и несравненно более действенные: нет денег, и вообще - не до Храма нам. Редакции практически не признавали за Церковью права ответа на критические статьи.
В одной из демократических газет мне удалось ко дню закладки Храма, к Рождеству договориться о публикации статьи в пользу строительства. Однако чрез пару дней сдачи материала в редакции мне пояснили, что газета не сможет опубликовать этот материал как обычную статью. Редакция не может просто пустить этот текст на свою полосу, не обозначив своей отчужденности от него. Поэтому статью предложили переделать в интервью: приводимые мною аргументы против воссоздания Храма редакция готова произнести от собственного имени, на мою долю оставив критический разбор этих аргументов. Тем самым редакция демонстрировала своим незримым цензорам: мы, мол, верны общепартийной установке и только ради "плюрализма" и Рождества мы готовы оповестить своих читателей об аргументах "клерикалов".
Так откуда же столь негативная реакция? Просто "денег жалко"? Или дело в том, что отнюдь еще не ушли в историческое небытие те, о ком пел Тальков - "а золотые купола кому-то черный глаз слепили"?
Насильно, конечно, мил не будешь. Вполне может быть, что действительно есть такие религиозные группы или политические блоки, которые не хотят восстановления Храма именно потому, что действительно видят в нем "символ национального возрождения России". Но ведь что примечательно - нет ни одной неправославной конфессии, нет ни одной политической группы, которые публично сказали бы: "нам этот Храм будет мешать, и потому мы против его строительства".
Поэтому противниками Храма и выдвигаются аргументы сугубо прагматичные, мелкие, призванные самим православным внушить, что им Храм не нужен. Это давно известно - "мелкий бес", как и "мелкий грех" иногда вернее берут человеческую душу в рабство, чем самоличное явление Князя тьмы.
Конечно, аргументами и "мелкого беса" не отгонишь. Но если в чью-то душу аллергия на Храм еще не успела проникнуть слишком глубоко - можно и на вполне рассудочном уровне поговорить об аргументах Храмоборцев.
Прежде всего - стоит задать себе вопрос: а что это, собственно, за здание. Если это Храм, то - чему или Кому?
Один из уже довольно многочисленных мифов, связанных с этим Храмом, говорит, что Храм Христа Спасителя в Москве воздвигнут в честь победы русской армии над Наполеоном.
Это не совсем так. Этот Храм посвящен Рождеству Христову. Памятник воинской славы и силы России воплотился в храме, посвященном самому смиренному событию Священной истории. На войне были гусары, уланы, артиллеристы. А здесь - младенец, спеленутый в хлеву. Что может быть бессильнее новорожденного? И когда еще Россия была столь сильна, как не во время отражения общеевропейского похода на Москву, "нашествия двунадесяти языков"? Поистине - христианин силен именно потому, что Бог обнищал ради нашего спасения.
Вот что так разительно отличало государственных мужей прошлого века от тех, что более близки к нам по времени своих царствований: они поставили памятник не себе, не своим заслугам, а Богу. "Не нам, не нам, но имени Твоему" - было выбито на медали в честь победы и в закладной надписи в Храме Христа Спасителя.
О той Отечественной войне глубоко писал Лев Толстой. Его художественый гений нередко бывал гораздо православнее и чище того демона, что беспокоил Льва Николаевича богословско-диссидентским зудом, понуждая его перекраивать Евангелие на псевдобуддистский лад. Поэтому, говоря о том, что значили вера и молитва в войне 1812 года, я напомню описание Л.Толстым молебна перед Бородинским сражением:
"Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота со снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение. Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы. - "Матушку несут! Заступницу! Иверскую!" - "Смоленскую матушку", -поправил другой. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных... Пение негромко раздавалось под открытым небом. Олин плешивый генерал с георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, немец) терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа... Все внимание Пьера было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и ополченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: "Спаси от бед рабы твоя, Богородице," и священник и дьякон подхватывали: "Яко вси по Бозе к тебе прибегаем, яко нерушимей стене и предстательству", - на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.... Кутузов остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться. Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы".
Лев Толстой описывает молебен с небольшой ошибкой: в молебне запевают священник с диаконом, а подхватывают дьячки и народ. Но он верно сказал о главном: не от генералов ожидали солдаты победы, а от Христа и Его Матери-Заступницы. Смоленская икона сопровождала русскую армию всю войну. А праздник Рождества как раз и есть день одновременного прославления и Христа, и Его Матери.
В честь Рождества Христова и был поставлен Храм Спасителя. Именно Храм, а не просто памятник. В храме можно не просто вспомнить о людях прошлого, но и помолиться о них. У Христа все живы. Для тех "солдат и ополченцев", что погибли в Смоленске, на поле Бородина или под Лейпцигом, Христос стал Спасителем их душ. Христос в народном сознании именуется Спасителем не потому только, что Он спасает страну или город от бед, "от нашествия иноплеменных и междоусобныя брани". Прежде всего Он "Спаситель" потому, что дарует вечную жизнь человеку, перешедшему порог земной смерти в надежде встречи со Христом. Вот с этой молитвой, с молитвой о спасении душ погибших воинов и приходили люди в храм Христа Спасителя.
Увы, сегодня слишком многие русские люди смотрят на Храм глазами того немецкого генерала, едко описанного Толстым: "Ну, раз для патриотизма, то, может, и стоит восстановить этот Храм"... Нет - это Храм не патриотизму, а Христу. И нужен он не для того, чтобы вспоминать "подвиги наших предков": для этого довольно Бородинской панорамы. Храм нужен для того, чтобы молитвенно вспоминать и солдат 1812 года, и воинов 1914, и ополченцев 1941, и тех, кто из послушания присяге ходит на границе жизни и смерти сейчас...
Храм, как и икона, обращает взор человека, его вздох, его молитву к Богу. "Грех над церковкой златоглавою кружить - и не молиться в ней!" (Марина Цветаева).
В Рождественских гимнах, что поются в престольный праздник Храма Христа Спасителя, Сын Божий называется "Солнцем правды". Вот и стоило бы сравнить правду с теми вымыслами, которые рассказываются о начатом строительстве.

Итак:
• Первый аргумент противников возрождения Храма
• Второй аргумент
• Третий аргумент
• Четвертый аргумент
• Пятый аргумент
• Шестой аргумент
• Седьмой аргумент
• Восьмой аргумент